Архив, Заявка на поиск

	Цитадели заполярья

	Заполярные земли

	Региональное законодательство

	Поиск работы в заполярье

	Кто здесь живет?

	Кто прославился?

Дорога на Ханымей

Выехать в Ханымей договорились с Шеховцовым в девять утра. На лёгком по северным меркам двадцатипятиградусном морозце дышалось удивительно легко. И утро занималось под стать настроению – ясное, уже не по-зимнему улыбчивое. Ещё невидимое солнце розовым цветом окрасило облака. Розовый дым лёгким шлейфом потянулся в сторону Ноябрьска.

Что, нравится ямальский рассвет? – Владимир Шеховцов, начальник одной из самых северных на Свердловской железной дороге дистанций пути, был точен.

Мы едем с ним на самый отдалённый участок. По белоснежью дорога как дорога, вот только прямая – до неприличия…

Путь к нефтяным и газовым месторождениям Ямала строился на рубеже 80-х годов. В 1984 году образовалась Ноябрьская дистанция, обслуживающая без малого 600 км колеи от трассы на Нижневартовск до Карачаево, позднее её поделили на две, оставив на попечении ноябрьских путейцев 287 км. Восемнадцать лет у руля её был Геннадий Кузьмич Митюряев, полтора года назад он вышел на пенсию. Для северян это личность просто легендарная.

Именно ему северный путь во многом обязан своим обновлением. Пора его капитального ремонта пришлась на недоброй памяти 90-е, когда и на самых напряжённых линиях разбирали колею. А Геннадий Кузьмич упорно доказывал: на богатствах Севера держится страна, добыча нефти и газа будет расти, без реконструкции имеющихся и строительства новых веток не обойтись. Прав оказался! В начале нового века на полигоне дистанции были уложены первые плети бесстыкового пути, а сегодня он достигает уже 170 км.
– Был страх, как его эксплуатировать: зимой мороз доходил до –60, летом рельсы нагревались до 50 градусов и выше. Но за десять лет излом случился единственный раз, по сварному стыку при температуре –58, – рассказывает Шеховцов.

Сам он в ПЧ-33 с первых дней образования дистанции. Совсем молодым перебрался сюда с БАМа и пятнадцать лет до назначения первым руководителем был главным инженером предприятия. К истории его и дню настоящему, выходит, причастен. Кстати, дистанция всегда была на хорошем счету. Завоевав первое место в сетевом соревновании в четвёртом квартале 2009 года, коллектив четырежды становился победителем и в году минувшем.
– В чём секрет успеха? В людях, в традициях, ими созданных. Кадровый костяк предприятия сложился ещё четверть века назад. Вот ведь что интересно: молодые специалисты со всех концов страны ехали на строящуюся дорогу на два-три года – обрести опыт, а главное, заработать – и, как правило, оставались в этих краях навсегда.

Вспомнился состоявшийся накануне разговор с техником линейного участка Галиной Белоусовой, женщиной красивой какой-то не здешней – западнославянской красотой.
– Угадали! С Львовщины я. Когда приехали сюда, я заплакала: тундра кругом, мошкара… «Куда ты меня привёз?» – спрашиваю мужа. А ведь обжились! По сравнению с «большой землей» здесь больше тишины, спокойствия, в людях – доброжелательности. Нам Север дал любимую работу (муж стал машинистом-инструктором), помог поставить детей на ноги, дать им образование: и сын, и дочь – инженеры-железнодорожники.

У меня мама живёт на Украине. Её ксендз как-то спросил: «Пани Мария, что это дети ваши на Севере задержались, вас одну оставили?» А мать отвечает: «Да кабы не Север, я бы уже с голода умерла!» Да и я в родные края приезжаю, подруги видят меня, удивляются, хорошо, говорят, сохранилась. Внук иной раз меня мамой зовёт – опять повод для изумления: «Галю, у тебя такой малэсенький сын?» Я отшучиваюсь: «С Севера мы, замороженные!»

Ещё один «замороженный» – механик-наладчик Константин Раковица.
– Фамилия, – смеётся, – у меня «говорящая»: я с бывшей Одесско-Кишинёвской железной дороги. На Север любопытство привело, уж больно интересно об этих местах сосед-машинист рассказывал. Так и остался! В отпуск в родные края приеду – через две недели обратно тянет.

Специалистом с большой буквы называют Раковицу в дистанции, нет такой путейской техники, которую бы он не знал. А сколько рацпредложений подал и внедрил! За разработку уникальной системы оповещения работников пути о приближении поездов почётный железнодорожник удостоен премии ОАО «РЖД». Жаль только, что используется эта новинка до сих пор как опытный экземпляр.

С другим ветераном предприятия – бригадиром пути с 25-летним стажем Виктором Бирюковым мы разговорились об особенностях содержания колеи в условиях северной тундры.
– Труд путейца чем хорош? Виден его результат, уверенно простучал поезд по выправленному тобой пути – и на душе легко! Но это только со стороны кажется, что содержать его в северных условиях просто. Особенно хлопотно весной: балластная призма оттаивает неравномерно, отсюда перекосы и просадки. Основные работы проводим летом. Оно здесь короткое, поэтому дорожим каждой минутой. Но в тундре летом солнце не заходит круглые сутки, бывает очень жарко. В июне-июле рельсы в иные дни раскаляются настолько, что работы приходится переносить на ночное время.

Вам бы стоило полетать здесь на вертолёте. Вокруг озёра, речушки, болота. От болот тяжёлые испарения, в глазах темнеет, голова кружится. И гнус! Чем дальше на север, тем больше тучи оводов, комаров, мошки… Курить и то приходится через сеточку, иначе наглотаешься живности. Тяжело, конечно, но люди пообвыкли, терпят.

Нынче зима мягкая, морозов ниже –35 и обильных снегопадов не было – повезло! В декабре-январе в этих краях температуры падают запредельно, порой до –60, а в феврале-марте – ветры, метели, снегопады. Но всего неприятнее перепады температур: утром –45, вечером –15. Тут требуется строжайшее соблюдение технологии содержания бесстыкового пути, соблюдёшь – не подведёт! Если термометр показывает –30 и ниже, людей с линии снимаем, но проводим дополнительные осмотры пути днём и ночью, объезжаем полигон в локомотивах. Но и техника, бывает, не выдерживает, как-то на перегоне тепловоз замёрз, пришлось вызывать дополнительный…

Вспомнив этот разговор, я зябко поёживаюсь. И тут замечаю на путях людей в ярко-оранжевых жилетах и такого же цвета «вахтовку» у насыпи.
– Ваши, Владимир Иванович? – И, видя утвердительный кивок, спрашиваю: – А где люди на перегоне могут обогреться, поесть, попить чайку?
– Через километр будет разъезд. Добротное двухэтажное здание, в нём и пост ЭЦ, и служебные помещения, в том числе и для путейцев. От разъезда до разъезда – 25–30 км. Между ними – посты обогрева, их в дистанции 46. Добротные домики из шпал с печным отоплением. Более двух десятков из них мы обшили сайдингом: смотрятся достойно и от непогоды защищены.
– Как-то нагрянул к нам ревизор из Москвы, – оживляет разговор водитель Геннадий, – и всё изумлялся: от поста до поста – ни души. «Ваши путейцы в тундре, как медведи-шатуны!»
– К слову, о медведях. Водятся?
– А куда им деваться? Тепловоз загудит, добавит газу, и медведь… газу. Зверьё на дорогу идёт кормиться. Расписание поездов лучше пассажиров знает, подбирает всё, что те из окон выбрасывают.

Разговор с местной экзотики перевожу к цели нашей поездки. Шеховцов делится наболевшим:
– На совещаниях не раз слышу сетования, что не работают должным образом старшие мастера. О своих такого не скажу. В дистанции 10 околотков, восемь из них – отличные. И оценка пути по году 11–14 баллов. Познакомлю вас со старшим мастером третьего, самого северного участка дистанции Дмитрием Пурыком. Он уже 15 лет во главе коллектива и по всем параметрам лучший на дороге. Начинал ещё на БАМе, мастер первого класса, удостоен знака «За безаварийную работу на железнодорожном транспорте». И человек интереснейший, сами увидите.

Степенности в Пурыке никакой, плотный, но подвижный, как ртутный шарик, рукопожатие энергичное. Показывает хозяйство. Прямо скажу, ничего подобного не ожидал: трёхэтажный из кирпича служебно-бытовой корпус, цех дефектоскопии, отапливаемые гаражи на шесть дрезин и 10 автомобилей, добротные складские помещения…
– Делимся с квартирантами, – улыбается в усы хозяин, – здесь техника и энергетиков, и эсцебистов – всего местного узла. А СБК – наш, достался от военных, обустроили под себя.

И как обустроили! На первом этаже табельные дорожных мастеров, технический класс, комнаты отдыха; на втором – служебные кабинеты, на третьем – спортзал.

В подчинении у Дмитрия Владимировича четыре дорожных мастера, десять бригадиров пути, а всего штат ханымейских путейцев вместе с дефектоскопистами и мостовиками – 93 человека. Сейчас почти все на линии. На попечении у них 118 км главного хода.
– При капитальном ремонте участка были уложены в путь плети с пропущенным тоннажем 950 млн ткм брутто, полигон составил 50 км, – рассказывает Пурык. – Сверхнормативно пропущенный тоннаж заставил менять 14 км плетей, да в нынешнем году заменим ещё четыре. Есть на участке и «больное» полотно, восемь ледяных «линз» дают парниковый эффект насыпи, осадка – от 200 до 350 мм. Выручает наука: на одном из проблемных мест установлены 50 термосифонов с фрионом, путь словно в морозильную камеру уложен. Но это дорого стоит, поэтому в остальных местах просто досыпаем балласт.

А дальше путь хорош на загляденье – бесстыковой, более 60 км на новых материалах, треть уложена на щебень с разделительным слоем. Здесь есть плеть длиной 11 км – для Севера случай уникальный! Обслуживает этот перегон бригада Нурии Валеевой, единственной женщины – дорожного мастера в дистанции. И как обслуживает: весь минувший год путь на её околотке оценивался в 10 баллов! Таких командиров на участке много: дорожный мастер Владимир Братиков, бригадиры пути Николай Волковский, Владимир Ужаков, Тагир Магомедов, Ирек Мухаматьянов… Асы!
– Все эти годы Пурык подбирает, растит дорожных мастеров и бригадиров, – замечает Шеховцов. – На участке уже целые династии трудятся – Кушниров, Захаровых. У него монтёры пути, чтобы устроиться на работу, в очереди стоят: «Покидай зиму снег – посмотрим, на что ты способен». Нерадивые сами собой отсеиваются, отсюда и результат.

Выходим из кабинета, заворачиваем за угол, и я застываю от изумления. Всё пространство заставлено кадками, горшками, вазами с зелёными и цветущими растениями. Зимний сад. И где! У путейцев, на Севере! Ну удивил Пурык так удивил. Кстати, ухаживать за оранжереей жена Ольга ему помогает.

...На обратном пути прошу остановить машину. Что за чудо – закат на Севере! Его алые ленты охватывают полнеба, огненным становится невысокий лесок, густо голубеет снег. Из пылающей замяти вдруг вырывается пассажирский поезд и, сверкая ярко освещёнными окнами, уносится в морозную даль. «На север, на север!» – выстукивают колёса по самому ухоженному на сети дорог пути.

Александр Шамов, Гудок