|
Бабушка Антонида из дома с флюгерами
[2008-10-24]Этот дом в Ломоносово стоит рядом с музеем. Когда 17 октября в музей на
экскурсию водили москвичей - членов координационного совета региональных
землячеств, - дом фотографировали все, у кого были фотоаппараты. У него чудная
крыша: дымоходные трубы, одетые в жестяное кружево, и три флюгера - петух, кот с
мышью и всадник. Дома в Ломоносове вообще нарядные, сплошь и рядом наличники
если не резные, то расписные, но этот - всё равно выбивается. Он особенно
вдумчиво и деловито красив, такими я всегда представляла себе дома на улицах
где-нибудь в Западной Европе. Захотелось познакомиться с хозяевами. И мы решили
отстать от московской делегации, постучали в дверь. Кто б знал, какая за ней
тихая, честная, доверчивая жизнь идет...
Открыла нам бабушка. Знакомимся. Зовут ее Антонида Степановна Кавадеева. А
флюгера делал муж, Николай Васильевич. Мужа она третий год как похоронила.
- Расскажите о нем...
- Много-то я рассказать про него не могу. Вот он у меня всё делал сам. Золотые
руки были. Мы дом не сами строили, покупали. Но он был такой... ужас... Дедушка его
ремонтировал и украшал сам. Сядет, рисунок сначала нарисует - петушка, кошку - и
вырезает. Лет пятнадцать назад он их сделал... Сейчас сын за ними приглядывает.
Возьмет лестницу, слазает на крышу, посмотрит.
Детей у Антониды Степановны трое было. Осталось двое - год назад умер сын, всю
жизнь со здоровьем мучался. Другой сын здесь живет, в Ломоносово, а дочка - в
Казани.
- А муж у вас не художником был?
- Нет, просто так умел. Сейчас и девочки у нас, внучки, тоже хорошо рисуют. И
сын мой хорошо рисует. Это по дедовой линии, видно, идет. А муж работал на
косторезной фабрике. Где я, там и он. Он распиловщик был, а я мастер. В 43-м
окончила обычную школу и пошла учиться в косторезную и сразу стала на фабрике
работать. Сорок лет там отработала. Потом еще в музее Ломоносова работала
одиннадцать лет. Взяли меня смотрителем, я же тут рядом живу. Потом я еще сажала
цветы и дворником была. И так до семидесяти лет работала, а потом на пенсию
пошла. Сейчас-то мне восемьдесят один.
- Какая вы молодец...
- Молодец... Так дал Бог жизни.
- Хорошо вы с мужем жили?
- Хорошо. Очень хорошо. Всем бы так. Мы с ним в школе еще друг друга полюбили,
потом его в армию взяли на четыре с половиной года, а я его ждала. Сейчас и сын
с женой хорошо живут. Год семьи идет, так в район вызывали, награждали. Десять
семей по району таких всего... Детей у них много - четверо. Три дочки, и они всё
мальчика добивались. Так у нас теперь Степушка есть. И у дочки моей двое, еще и
внучок. Я прабабушка. Каждый год они ко мне приезжают... Но я сама всё делаю.
Огород есть да вот тут, на угоре, полько. Раньше-то было большое поле, да
отступилась я, не под силу стало. Вот меня ругает сын: зачем тебе картошка эта,
овощи, что, мы тебе не вырастим? А я всё, что выращу, - им отдаю...
Просим Антониду Степановну показать, что она вырезала на фабрике. Она охает:
"Сапожник без сапог!" Находит две коробочки, выкладывает свои изделия. "Ну, у
нас теперь как в музее!" - говорит. Вырезала она из коровьей кости пуговицы,
вязальные крючки, шпильки, бусы, брошки - в виде винограда, ландыша и розы.
Делала одну, а то и две брошки в день. А как дешево стоили тогда эти костяные
вещи!.. Говорит, глаза очень уставали, и сейчас они уже "не свои" - оба
прооперированы.
- Антонида Степановна, чувствуется в поселке, что юбилей Ломоносова скоро? Для
людей что-нибудь делают?
- Для людей? Не знаю, не видно... Переправа - только с совхозным катером. Медика
нет. На месяц дали медика из Холмогор, она поработала, а сейчас снова никого
нет. Степушка вот у нас заболел, она уехала, когда он еще не выздоровел... Теперь
в садик выписать некому. На фабрике в наше время работало человек сто, а тут
зашла - двенадцать мастеров в уголочке. У них сейчас... как это называется...
акционерное общество. Сами кость закупают, сами за электричество платят. Сын у
меня там тоже работал. А сейчас в церкви печку кладет.
Светлана ГАВРИЛОВА
Мы обуваемся, а Антонида Степановна смотрит на нас вопросительно. Потом говорит:
"Не обманите". К ней уже приходили двое. Принесли какие-то вещи, которые ей и не
нужны. Разложили на столе, сказали - подарок. Только, мол, им налог заплатить
придется... "Я не знаю, что они со мной сделали. Загипнотизировали. Я им столько
денег отдала!"
В милицию она не обращалась. Не обращалась и когда пьяный тракторист врезался на
своем тракторе в ее забор. Говорит - простила.
Светлана ГАВРИЛОВА, Северный комсомолец
| 
