|
Почему спит ребенок на руках у нищенки?
[2007-11-27]
В переходе возле станции метро сидит женщина неопределенного возраста. Ей можно
дать с ходу и тридцать, и двадцать три, и сорок два. Волосы у женщины спутаны и
грязны, голова опущена в скорби. Перед женщиной на заплеванном полу перехода
лежит кулек. В кулек сердобольные граждане бросают деньги. И не бросали бы, да
на руках женщина держит весомый "аргумент" в пользу того, что ей деньги просто
необходимы. На руках у женщины спит ребенок лет двух. Он в грязной шапочке,
бывшей когда-то белой, в спортивном костюмчике. Переход - место достаточно
оживленное. И течет нескончаемым потоком людская толпа, и звенит мелочь в
кульке, и шуршат купюры.
Я ходил мимо женщины около месяца. Я догадывался, кому уходят деньги, жертвуемые
многочисленными прохожими. Уж сколько говорено, сколько написано, но народ наш
такой - жалостливый. Жалостливый, до слез. Готов народ наш отдать последнюю
рубашку свою, последние копейки из кармана вытряхнуть. Подал такому
"несчастному" - и чувствуешь, что у тебя все еще не так плохо. Помог, вроде бы
как. Хорошее дело сделал:
Я ходил мимо попрошайки месяц. Не подавал, так как не хотел, чтобы на мои деньги
какой-нибудь негодяй купил себе кирпича одну штуку да вставил в стену нового
дома-дворца своего. Пускай будет дыра у него в стене, у негодяя этого. Не будет
кирпича от меня. Но, судя по тому, как попрошайке подавали, хозяин ее имел уже
несколько домов-дворцов.
Ну и попрошайке что-то перепадает, конечно. Бутылка водки на вечер да шаурма.
Хозяева таких "точек" попрошайничества имеют немало, но отличаются жадностью. И
жестокостью. На том и держится их супердоходный бизнес. На деньгах да на страхе.
Никто из опускающих монетку в кулечек не знает, что "встать" на место возле
Владимирского собора невозможно, а хождение по вагонам метро с уныло-тягучим
"простите, что я до вас обращаюся" стоит от 20 долларов в день. Или - знает? В
таком случае - знает, но подает?
Никто из добряков, жертвующих "мадонне с младенцем", не задумывается над еще
одним вопросом. Над одним несоответствием, буквально бросающимся в глаза. Спустя
месяц хождения мимо попрошайки меня вдруг как током ударило, и я, остановившись
в многолюдном переходе, уставился на малыша, одетого в неизменно-грязный
спортивный костюмчик. Я понял, что именно казалось мне "неправильным", если
можно назвать "правильным" уже само нахождение ребенка в грязном подземном
переходе с утра до вечера. Ребенок спал. Ни всхлипа, ни вскрика. Спал,
уткнувшись личиком в колено той, кто представлялась его мамой. Попрошайка
подняла на меня глаза. Наши взгляды встретились. Бьюсь об заклад, она поняла то,
что понял я:
У кого из вас, уважаемые читатели, есть дети? Вспомните, как часто они спали в
возрасте 1-2-3-х лет? Час, два, максимум три (не подряд) дневного сна, и снова
- движение. За весь месяц каждодневного моего хождения по переходу я НИ РАЗУ не
видел ребенка бодрствующим! Я смотрел на маленького человечка, уткнувшегося в
колено "мамы", и страшное мое подозрение постепенно формировалось в твердую
уверенность.
- Почему он спит все время? - спросил я, уставившись на ребенка.
Попрошайка сделала вид, что не расслышала. Она опустила глаза и закуталась в
воротник потертой куртки. Я повторил вопрос. Женщина вновь подняла глаза. Она
посмотрела куда-то за мою спину. Во взгляде ее явственно читалось усталое
раздражение вперемешку с полнейшей отрешенностью. Я впервые видел подобный
взгляд. Взгляд существа с другой планеты.
- Пошел на: - произнесла она одними губами.
- Почему он спит?! - я почти кричал:
Сзади кто-то положил руку мне на плечо. Я оглянулся. Мужчина с типичным лицом
рабочего с близлежащего завода неодобрительно хмурил седые брови:
- Ты чего к ней пристал? Видишь - и так жизнь у нее: Эх: На вот, дочка, - мужик
вытряхнул из своей огромной пятерни монетки.
Попрошайка перекрестилась, изобразив на лице смирение и вселенскую скорбь. Мужик
убрал ручищу с моего плеча, побрел к выходу из перехода. Дома он расскажет, как
защитил угнетенную, несчастную, обездоленную женщину от негодяя в дорогой
дубленке.
Милиционер, подошедший ко мне в переходе на следующий день, выразился почти так
же, как и его "подопечная" попрошайка. И на свой вопрос я получил исчерпывающее:
- Пошел в:
А ребенок спал:
Я позвонил знакомому. Это веселый и смешливый человек с глазами-маслинами. Он с
горем пополам окончил три класса и читает с трудом. Полное отсутствие
образования не мешает ему передвигаться по улицам города на очень дорогих
иномарках и жить в домике с бесчисленным количеством окон, башенок и
балкончиков. Знакомый был весьма удивлен моей уверенностью в том, что весь без
исключения подобный бизнес контролируют представители его национальности. Я
узнал, что в Киеве попрошаек "держат" и молдаване, и украинцы. Причем первые
специализируются, в основном, на "инвалидах войны". Мы часто видим их на
переходах и светофорах, снующими буквально под колесами машин. Мнимые афганцы
"работают" также и в метрополитене.
Всевозможными "больными", хромыми и "приехавшими делать операцию" заведуют с
равным успехом как украинцы, так и цыгане. Бизнес этот, несмотря на кажущуюся
стихийность, четко организован. Курируется попрошайничество организованными
преступными группировками, и деньги, брошенные полунищими прохожими в кулечек
"обездоленного инвалида", уходят "наверх". Причем настолько "наверх", что, узнай
об этом сердобольный прохожий, он потерял бы сознание от удивления. Детей берут
в "аренду" у семей алкоголиков или попросту воруют. Но это все, как говорится,
цветочки.
Мне нужно было получить ответ на вопрос - почему спит ребенок? И я его получил.
Причем мой знакомый цыган произнес фразу, повергнувшую меня в шок, вполне
обыденно, спокойным голосом. Как о погоде сказал:
- Или под героином, или под водкой:
Я остолбенел. "Кто под героином? Кто - под водкой?!"
- Ребенок. Чтобы не кричал, не мешал. Ей с ним целый день сидеть, представляешь,
как он надоесть может?
Для того чтобы ребенок спал весь день, его накачивают водкой. Или - наркотиками.
Разумеется, что детский организм не способен справляться с таким шоком. И дети
часто умирают. Самое страшное - иногда умирают днем, среди "рабочего дня". И
мнимая мать должна досидеть с мертвым ребенком на руках до вечера. Таковы
правила. И идут мимо прохожие, и бросают мелочь в кулек, и считают, что
поступают благородно. Помогают "матери-одиночке":
:На следующий день я стоял в переходе возле станции метро Л. Милиционера,
ответившего мне вчера ругательством, не было видно. Я запасся журналистским
удостоверением и был готов к серьезному разговору. Но разговора не получилось. А
получилось следующее:
У женщины на руках лежал ДРУГОЙ ребенок. Мои вопросы попрошайка попросту
игнорировала с отрешенным лицом. Меня интересовали документы на ребенка, и,
самое главное - где вчерашний малыш?
Андрей Семёнов, Вестник космодрома
| 
